Все началось с посещения старого городского кладбища. На нем уже много лет никого не хоронили. Заброшенный некрополь поразил какой-то торжественной пугающей красотой. Многие надписи были на латыни, иные на дореволюционном русском.
Но с этого момента я плотно подсел на тему эпитафий и надгробных памятников. Поговорил со своим научным руководителем:
— А что? Тема интересная! Дерзайте, Роман! — сказал профессор.
Кладбищ в нашем городе несколько. На одно из них я наведывался практически каждый день после занятий, чтобы поработать с эпитафиями. Одно не нравилось: приходилось от общежития добираться через весь город. Однажды увидел объявление о том, что на одно из кладбищ требуется сторож. Я решил устроиться на работу.
Мой напарник Сан Саныч, щуплый мужичонка лет шестидесяти пяти, явно любивший заглянуть в рюмку, передал смену.
— Ты, парень, ничего не бойся! Никого чужого в сторожку не пускай, если придет кто-то ночью. А мертвяки — они в большинстве нормальные, тихие, по аллейкам шастают!
— В большинстве? А что, есть такие, которые шастают?
— Всякое бывает! Говорю же дверь не открывай. Чуть не забыл: Андрей Николаевич не забрал кое-какие вещи. Может явиться за ними, он до тебя тут работал.
Дедок утопал, а я взял фотоаппарат и пошел фотографировать эпитафии и памятники.
Вскоре улегся на топчан в сторожке и задремал. Сквозь сон услышал, как кто-то настойчиво стучит в дверь. выглянул в окошко. В свете яркой луны увидел пожилого мужчину интеллигентного вида.
— Молодой человек! Откройте, не бойтесь, я не чужой!
Я подумал, что это и есть пришедший за своими вещами сторож. Открыл ему дверь, пропустил.
— Проходите. Вы — Андрей Николаевич?
— Я? — рассеянно переспросил тот и шагнул к столу, на котором лежали мои бумаги и начал в них копаться.
— Что вы делаете? Вас сюда никто не звал!
Он взял в руки один из снимков, на котором не удалось прочитать эпитафию:
— «Такую боль не передать словами, она вся в сердце раненом моем. Жестоко, как судьба распорядилась нами, не дав остаться на земле вдвоем. Но в одиночестве своем тоскуя, под жарким солнцем и когда идут дожди, я помню о тебе, тебя люблю я! Мой самый верный муж! До встречи… Жди!»
Незваный гость опустился на топчан, плечи его содрогались от рыданий.
— Умоляю вас, удалите эту надпись на памятнике! Тот муж был очень плохим человеком!
— Что за чушь? Вы бредите что ли?
— Когда уничтожите старую надпись, сделайте другую: «Жена, прости мои грехи, за которые страдаю в аду».
— Перед вами сторож и портить памятники не входит в мои обязанности, — рявкнул я, повернулся к гостю, но его и след простыл…
О том, что этот чокнутый являлся, свидетельствовали разбросанные бумаги на столе. Дверь оказалась закрытой на щеколду. Вскоре я снова уснул…
Утром пришел Сан Саныч, я рассказал ему о ночном происшествии.
— А-а-а… То профессор снова являлся! — не удивился дедок. Я-то его не боюсь. Прочитаю молитву, он и сгинет!
— А что за профессор?
— Дык на одной из аллей похоронен. Его благоверная все ходила на могилу и убивалась от горя! Люди сказывали, что этот покойник при жизни еще тот гуляка был! А недавно женщину дети к себе в другой город забрали. Может все-таки уважить Антоныча и переделать надпись? Вдруг ему полегчает?
— Еще один ненормальный! — пронеслось у меня в голове.
Перед уходом решил посмотреть на могилу профессора. Каково же было удивление и испуг, когда на фотографии на памятнике узнал ночного гостя…
Больше я на работу ночного сторожа не вышел
_80x60_0f7.jpeg)
